Я стал помогать ему очищать от сора сухие корешки и траву. Долгое время мы работали молча. Когда мне приходится долго молчать, я чувствую себя не в своей тарелке, особенно рядом с доном Хуаном. Я не выдержал и обрушился на него с вопросом.
— Как человек знания использует свою управляемую глупость, когда умирает кто-нибудь, кого он любит?
Старик, застигнутый вопросом врасплох, удивленно посмотрел на меня.
— Взять, например, твоего внука Лусио, — сказал я. — Если бы он умер, ты бы и тогда прибег к управляемой глупости?
"Я научился видеть и говорю: нет ничего важного. Теперь твой черед. Возможно, когда-нибудь ты увидишь, и тогда сам узнаешь, так это или не так. Для меня ничто не важно, а для тебя, быть может, все будет важно. Пора бы усвоить: человек знания живет действием, а не размышлением о действии и не размышлением о том, что он будет думать, когда совершит действие.
Человек знания избирает путь, у которого есть сердце, и идет по нему: он смотрит, радуется, смеется, он видит и познает. Он знает, что жизнь коротка, и знает, что, как и всякий другой, этот путь никуда не ведет. Он знает — ибо видит: нет ничего, что было бы важнее прочего.
Подготовил для журнала "Бизнес и жизнь” новую статью. Перед окончательной правкой, хочу проверить на вас, уважаемые друзья. Жду обратной связи.
Время от времени мы оказываемся в совершенно незнакомой среде. У меня наиболее ярко это проявилось в девяностом году, когда большая группа "демократов”, людей очень далеких от проблем государственного управления, пришла в областной совет народных депутатов. Новым было все: люди, здание, процедуры, обязанности. Даже разобраться с системой столовых и переходах между партийной и советской частями здания было непросто. Большинство новичков пришло с твердыми убеждениями о том, что и как нужно делать, тем не менее, стать специалистами соответствующего уровня и остаться в системе государственного управления смогли совсем немногие.
